Плохо пришлось бы ребятам из киностудии «Фокус,1980», если бы дежурная по станции Шлина не открыла в четыре утра зал ожидания, уютную старую комнатку с черной цилиндрической печью времен Николаевской железной дороги. А ливень промочил нас и рюкзаки основательно и ребята сразу свалились: кто на скамью, кто просто на пол в спальнике. Какую пищу можно приготовить в таких условиях – только салат под названием «Безумная ночь».
Сначала нам не везло с билетами, затем, во время пересадки в Бологое и выгрузки в Шлине – этот дождь.
Лодки в коридоре ждут своего часа. Комары выгнали меня наружу. В лужах разводы от капель. Запели первые птицы и деревенские петухи. Застыл в раздумье раздетый безработный козловой кран.
Ах, какие потоки воды текут после ливня в речку, шумят между грядок по огородам, бурно падают с высоких берегов в речку Шлину.
«Всю ночь шел дождь, барометр здорово упал. Давно, года четыре или пять не было такого. Бывает, когда Москве нужна вода, здесь открывают плотину у озера Шлино»- говорит местный житель, пожилой мужчина, пришедший с огорода. «Я сейчас на пенсии, уже 15 лет, раньше работал бригадиром.
Дачники ходят по грибы и «метут» все подряд, иногда травятся из-за этого или если не доварят грибы.
Есть люди – на грибах только и живут, соберут лисички, белые и несут на трассу «Москва – Ленинград».
Раньше в бору много белых было, а как стали реактивные самолеты над лесом летать, здесь они идут на посадку, и не стало хороших грибов.
Мимо разбитого грузовика, сгоревшего лесопильного цеха несутся бурные потоки в Шлину. Здесь у лесозавода собираем байдарки под моросящим дождем. Молодые ребята торопятся в путь, а на воде не могут погрести и минуты – упираются носом лодки в берег.
Вскоре, на привале, мы уже собирали землянику и сыроежки. Затем нужно отдохнуть и обсохнуть. «Газ включили, отопление дали».
-Чтоб я подох от курения, - говорит девятиклассник Шурик, затягиваясь сигаретой. - Не волнуйтесь, дядя Костя, сигареты кончатся, а вы нам деньги на них не дадите, и бросим!
-А где ж это вы сейчас деньги на них нашли?
-А это – так, пустяки…
Все с нетерпением ждут ужина, у костра ворочает ложкой варево Виталь.
-Полковнику никто не пишет, - констатирует магнитофон под шум пилы. Угрюмый Пашок сушит кроссовки у костра. Макс «забаррикадировал» руки от комаров в носки, а из бейсболки свисает полотенце вместо накомарника.
Шурику пришлось нырять за утонувшим котелком: - «Там дна не видно и холодно»,- но все же достал!
А утром перед завтраком нас посетили коровы.
Когда мы пошли по Шлине, среди поднявшейся воды плавало неубранное сено.
Слышалось: -Саня, р у л ю й !
-Леша, г р е б л и !
-А куда теперь?..
-А куда-нибудь, - и мы чуть не уплыли по каналу, ведущему к автотрассе Москва – Ленинград. Идем мимо крутого откоса с завалом деревьев. Дикая утка удирает от наших объективов: нырнула и пропала.
Проходим под затопленными деревьями, нас чуть не зацепило. Лешка гребет в лежку – не выспался, а камера наблюдает: водовороты, тишина, мелькают коряги из воды, сочная осока на берегу. Здесь спокойно можно сесть кормой на топляк и очень трудно с него сойти при быстром течении.
Из камыша вылетают синие стрекозы и встречают нас у поворота. Юные гребцы уже приноровились: не захочешь – не врежешься в берег, а там – большая жаба прыгает по залитому лугу, празднует пасмурную погоду.
Наш Макс решил искупаться в холодной воде и с разбегу прыгнул с берега через лодку.
Быстрое течение подгоняет байдарки, видим сплошные заторы деревьев и, налегая на весла, обходим их.
Привал у нависшей над водой березы.
-Чтобы мы делали без березы, - сказал Макс, сдирая кору для растопки. Верхолаз Паша пилит сухие сучья на сосне для костра, а Виталь надел две кепки козырьками в разные стороны, - Я – пожарник!
Новый облом – помидоры для салата превратились в томатную пасту, все раздавлены.
Терминатор Макс ныряет с поваленной березы (специально для Книги рекордов Гинесса), верхушка березы качается в 10-ти метрах над водой.
Слышно: - «Забей!» – и он летит в воду. А под Шуриком берег в который раз обваливается и он животом падает вниз.
Река петляет из стороны в сторону и за весь день мы, оказывается, не ушли далеко от станции Шлина и кружились вокруг Куженкино.
На вечернем пристанище нашли огромный боровик и два таких же подосиновика.
Утром в девять часов никто не хочет вставать готовить завтрак.
Рыба играет на поверхности реки. Идем дальше, начался дождь –«Греби быстрее, а то «отпузырит»!»
Длинная сосна, сопротивляясь течению, перегородила реку. Перетаскиваем байдарки посуху, хорошо, что река здесь делает петлю и этим можно даже
сократить путь.
Понес Паша рюкзак на байдарку, а Виталя немножко отплыл, тут Паша и утонул по пояс – пришлось всем купаться за компанию.
Плавные воды несут лодки мимо коряг. Солнце стало пригревать и хочется раздеться, но мешают комары.
На привале Макс, с головой закутавшись в куртку, чистит овощи для обеда – ноги в воде.
-Сколько времени? - Дайте карту! – Греби себе и греби! Счастливые часов не наблюдают! – вот и дельта Шлины. Живописные облака над гладью плеса, палящее закатное солнце. Ребята смачивают бейсболки водой чтобы охладить голову. Под техно-музыку проходим заросли кувшинок, бурлит под веслом вода, блестят мокрые загорелые спины.
-У меня уже ноги устали! – Давай, греби!
Ноги лежат на поверхности лодки, а мимо пролетает лихач на скутере, плавно совпадая с мелодией «Scooter» на маге. Между лодками идет борьба за первенство, и вот – Вышневолоцкое водохранилище – широта и простор.
Галина Сергеевна и Михаил Петрович, старожилы Красномайского поселка, снабдили нас яблоками и луком, дали ценный совет как добраться на ночлег к ближайшему острову и даже накопали червей для рыбалки. А мы своими глазами видели, как красномайские дети ловят в озерке у дома ротанов размером с леща.
Длинный путь по солнечной дорожке неподвижного зеркала воды. Уже около самого Виталь и Паша ловят руками обезумевшую рыбу, плавающую на поверхности.
Ранним утром на червя хорошо идут подлещики.
С дневной жарой пришла большая волна, и нам придется грести к В. Волчку против ветра.
Вода захлестывает нос лодки, волны кидают брезентовое суденышко, бьют в борт как на море. Море в миниатюре. Ребята шутят, не теряя самообладания.
-Хочешь Инвайта? – Давай!
Неподалеку от небольшого пляжа находится братская могила солдат, погибших под В. Волочком в годы Великой Отечественной войны. Сотни фамилий на мемориальных плитах. У скульптуры солдата какие-то отщепенцы отбили нос и повесили золотистую фольгу через плечо.
«Подвиг твой бессмертен» – большие буквы на стене, а плиты в аллее заросли сорняками.
Впереди – четырнадцать километров до шлюза. Идем против ветра и волн, держащих лодки в своем плену. Кажется, стоим на месте. В тяжелой борьбе с волнами старшие мальчишки помогают в экипажах младшим.
Хотели пристать к ближайшему полуострову, но оказалось – это плавучий болотный торфяник, поросший осокой и березками. У такого «берега» можно провалиться в воду с головой, весло уходит полностью. Здесь, в суматохе при высадке оставил свои ботинки Виталь и вспомнил о них только после дня пути.
При входе в канал Вышневолоцкой гидросистемы на привале сливаем из байдарок воду, в одной – через резину торчит наружу гвоздь. Все устали. Салат «Зверский» из огурцов с луком и сухой паек из кильки в томате поставил ребят на ноги.
На шлюзе нас ждал сюрприз – через поднятую заслонку мощные струи воды падали вниз с десятиметровой высоты.
-Плывите прямо здесь, - пошутил дяденька-смотритель шлюза, - это не хуже горной реки.
«Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет.» Метров 400 несли лодки к ближайшему мосту. Здесь произошел новый «облом» - байдарка новичков, поднятая очередной волной шлюза, ушла по течению. Вдогонку бросились Макс с Шуриком и поймали лодку в километре от моста.
Путь до Осеченки был в разлившейся над Тверцой темноте. Множество поворотов и рукавов реки запутывало и сбивало с пути.
В полночь, так и не дойдя до Осеченки, мы поставили палатки под соснами и, уставшие, уснули без ужина.
Завтрак нам пришлось готовить под ливнем, а кушать стоя. Получили конфетодопинг и отправились дальше по изгибам и поворотам таежной Тверцы.
На крутом берегу с елями-великанами мы встретили туристов из Твери и узнали, что дров в этом месте нет. Леша Лебедев добыл их помощью тарзанки, закидывая ее на верхние суки. Сделали костер. Ребята ныряли с крутого берега, играли в волейбол и футбол. Когда разводили сухой сок, языки стали зелеными под цвет Инвайта.
Дорога дальше была в кайф – Виталь разделся и просто резвился на лодке: мог грести и сидя задом наперед, и стоя, и лежа.
В селе Бабье мы вновь встретились с семьей фермеров Германовых, у которых мы останавливались два года назад. Ребята с удовольствием попробовали мед прямо из пчелиных сот, запивая его парным молоком. А хозяева в это время убирали сено. Вырастили большую молодую, которая принесла им жеребенка. Взрослого агрессивного быка пришлось сдать.
Сыновья Германовых пока живут рядом и помогают. Один из сыновей приехал из Таллина, где жить русским стало невозможно. Не гонят, но нужно знать язык, чтобы работать, а русские язык этот хорошо не знают.
Деревня Бабье стоит, а колхоза вообще нет – обанкротился: разбазарили, распродали все, перерезали скот – ничего нет, все прикрылось. Был передовой колхоз «Свободный труд», гремел – на первом месте, а теперь его вообще нет – не существует ни правления, ни колхоза. Поля пустые, продавать землю нельзя, а в аренду никто не берет. А в основном в селе пенсионеры живут и трудятся на своем участке, корову держат, сено накосят потихоньку. Разве сейчас хватит пенсии, хлеб подорожал – на пенсию не прожить. Электричество теперь не отключают, если только иногда, из-за неисправности. Газ привозят по 100 р. – балончик. Вот, приезжают люди, спрашивают дома свободные (уже не строят коттеджи), покупают и живут летом. А деревянный мостик разрушился…
Лошадь у старой церкви ходит, привязанная цепью и от каждого ждет угощения.
Погнутые решетки пропускают внутрь церкви белый свет. Березы растут на стенах,- Пошли наверх! Фотографируем старинную кладку стен из красного кирпича, мальчишки с упоением ползают по развалинам как альпинисты.
А у стен – крапива и колокольчики.
С пенсионером из Ленинграда Эдуардом Григорьевичем условились говорить цензурными словами. Его отец и дед жили в деревне Ладеньково Спировского района. В 10 лет работал в колхозе как взрослый, потому что в войну остались только старики, бабы и пацанье. Сельсовет обеспечивал зерном себя и еще отдавал государству в помощь фронту. Сейчас, по чьей-то злой воле, поля все заросли, - Кто за это отвечать будет? Все развалили! Есть глава района, глава области, им по-моему – все до лампочки. Обидно, что такие поля просто пустуют. Все пропито, разворовано, хоть кто-нибудь виновен должен быть?
-Развалили Союз, фабрику сфотографируйте и Платову отправьте! –советует бывший главный инженер гаража.
-Я доволен тем, что понемногу стала восстанавливаться судостроительная промышленность, хоть что-то. – продолжает Эдуард Григорьевич.
-А фермерских хозяйств не будет, если вернутся коммунисты к власти – это по доктрине компартии. Я 30 лет был членом партии и в 89-ом году сдал партбилет, был не согласен с позицией Горбачева. Я считаю – твердая рука должна быть. Если этого не будет - не будет России.
К примеру: привозят картошку продавать, мужика спрашивают:– что же продаешь так дорого килограмм картошки по 5 рублей, ты же берешь то ее по 2 рубля? А что делать, говорит, квартальному 500 рублей в неделю я должен отдать, бандитам, о которых знает квартальный - тоже 500 рублей в неделю должен отдать. Приезжает налоговая полиция, просто, когда им надо, забирает мешок картошки. Пока будет этот бардак продолжаться, ни хрена толку у нас не будет!
Если сейчас начали с Гусинского – это верх айсберга. Воруют кругом!
После долгого пути среди луговин с отдыхающими, мимо деревень и под мостами Выдропужска, при моросящем дожде мы нашли место для ночлега, рядом с заросшими бурьяном булыжными фундаментами – здесь когда-то была деревня.
После восьми дней пути, мороженое в шоколаде, купленное в поселке Тверецком, дало неземное наслаждение нашим ребятам, а запах, исходящий из пряников местного производства, просто очаровал нас.
На излюбленном месте у омута нас злобно облаял курчавый пес, здесь стоят уже несколько палаток.
Все занялись делами: кто-то ловил рыбу, другие играли в волейбол -Паша убивал «своих» комаров в палатке. Волейбол часто прерывался спором – кому лезть за мячом в крапиву,- никто не хотел «умирать». Виталь решил отремонтировать штаны прямо на себе и чуть не пришился сам. –Лучше взять и снять штаны, несмотря ни на каких комаров, - решил все же он.
По итогам нашего путешествия провели конкурс рисунков фломастерами. У нас получилась разноцветная галерея – каждый рисовал своим фломастером.
Грибов здесь совсем не было, все собраны или червивые. Ящерицы вышли погреться на теплое бревнышко. Серый аист на противоположном берегу сушил свои перышки после дождя, ни на кого не обращая внимания. Юные искатели приключений переплыли к нему на лодке и крадучись приблизились, чтобы сфотографировать, но аист улетел подальше.
-Давай, К л а в а, давай открывай свой англо-русский словарь…, - пели в темноте под магнитофон назло соседскому псу наши мальчишки, приплясывая словно индейцы.
Утром произошло вот что: - Я открываю палатку, -рассказывает Вит, - смотрю, маленькая мышь летит пулей к нам. Видно, пришла подкрепиться.
Поварята, после сурового ливня никак не разожгут костер. Все дрова отсырели.
-Слышите, там звуки топора, - это дядя Леша добывает дрова. Сидя на огромном суке, Леша наконец срубил его, а Пашок распилил. На обед – музыкальный гороховый супчик. Мышь убежала подальше в лес.
По пути к Митино нас долго сопровождала стая аистов, то рея в облаках над верхушками елей, то снижаясь в камыши. Крестьяне убирали сено.
Митинских порогов будто и не было, – так поднялась вода. Но представьте себе: гул, плеск, водовороты, валуны…а, это было страшно?
Вся исписанная автографами ловит закатные лучи деревянная церковь в дер. Василево. Под песни Тони Брэкстон и стрекот винтокрылых стрекоз плывем по Торжку. Старые дома и живописные стены работы местных хип-хоперов.
В девять вечера на старой набережной Торжка танцевали босые, засидевшиеся в лодках, мальчишки.
На следующее утро над спящими палатками разносились проклятия всем этим маслятам, и то, как долго и трудно их чистить Виталю: такова доля дежурного.
Зато жареные маслята потом приятно радовали своим вкусом и запахом.
То, что последовало за завтраком, не видал еще никто – фигурное катание по грязи: нужно только быстро разбежаться по отлогому склону и въезжать по грязи, оставленной отливом, как по льду, в воду. Особенный прикол составляет скольжение на пятой точке или на животе.
-Посмотрите, какой я сильный, - кричал Виталь, раскручивая рукой рюкзак, и чуть не улетая вместе с ним со склона.
Мерзкий дождь и эти тучи всегда преследуют нас, как только мы проходим деревню Петропавловское – злополучное место. Лучи закатного солнца еле прорвались сквозь низкие тучи.
Стоило молодым вырваться на своей лодке вперед и они далеко пролетели мимо нашего привала, скрылись за поворотом реки. Никакие крики не остановили их, на байдарке не догнать, пришлось бежать по берегу и орать во всю глотку. Возвращать лодки против течения было гораздо труднее.
-Когда нога была у меня не драная (Вит порезал ее, катаясь по грязи), я все время ходил за водой. Чуть что, так Виталик-Виталик… Все, больше за водой ходить не буду! –Пашок, принесший к нам на горку котелки с водой, молчал.
-Быстрее снимай! – Сухие ветки горели в темноте как призраки, искры падали, разлетаясь красными хлопьями. А на костре уже жарилась и шкворчала в масле, пойманная сегодня на омуте рыба, к горлу подбирались слюньки.
Утром, перед отплытием, когда солнце манило в речку, ребята совершали очередной заплыв. Все рюкзаки уложены и конфеты подъедены…
На берегу рыбак тащит очередного подлещика, ватные облака ликуют в ореоле солнца. Доярка обмахивает свою корову полотенцем (как в парикмахерской когда-то), и садится у вымени, предлагая проплывающим в истоме туристам пройти ликбез по доению.
Смелые стрекозы садятся отдохнуть на козырек бейсболки. Белые лилии пленяют своей красотой переплывающего речку ежика.
В лагере «Ромашка» – праздник: приехали родители! И вот вам соревнования, эстафеты, заплывы, масса улыбок и крики радостных болельщиков.
На последнем ночлеге у деревни Новосельцы было ночное купание. А утром знаете как трудно пилить дрова…И, как всегда, на завтрак эта сгущенка и каша пшенка.
Вон недалече и наш город, и мы скоро придем. Последний раз скатываем палатки в трубочку. –Я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит, -твердит магнитофон.
Купается тракторист, убирающий сено. Шашлычный дым перегородил реку. На берегу сидит дама в шезлонге у иномарки. Вырастает телевышка на горизонте. Коровы ходят по воде, дотрагиваясь нежно до нее губами. Загорелый дедок споро косит траву на склоне у реки. Показал хвост скорый поезд на мосту.
А мы гребем, уступая друг другу дорогу, грести просто уже не хочется, глядя как все вокруг загорают. Летят парашюты за смелым самолетиком. На воде – капли от дождя.
-Это же тверецкий мост! Чешу свой лысый череп…! Вот они, последние метры четырехсоткилометрового похода. Мы приехали!
По традиции купаем молодых ребят в одежде в честь успешного окончания похода. –Такая вода теплая!- кричит Виталь.
-А меня вообще на камни бросили! –смеется Паша.
-Хочешь печенинку, ну, возьми пожалуйста! -нас уже встречают и Виталь с гордостью показывает как он накачался и загорел.
22.08.2000 Константин Купцов
